Люди, работающие в медиа, нередко спрашивают себя, как много они успели, было ли сделанное стоящим, да и в целом, смогли ли они «проявиться» в профессии. И далеко не всегда ответы радуют. Почему мы часто не принимаем результаты своего труда, как цифровые платформы влияют на восприятие себя в профессии и что такое реализация вообще? Поговорили об этом с аналитическим психологом Анной Антоновой*.
Послушать аудиоверсию статьи:
Изображение – Hasin Farhan (Unsplash.com)
«Делать ставку на сильную сторону»
– Вопросы [о реализации] мучают не только журналистов. Это обо всех людях творческих профессий. А часто и о врачах. Потому что самый частый мотив пойти в профессию – служение обществу. И когда это большое, чистое, полное энтузиазма стремление соприкасается со внешними ограничениями, начинается внутренний конфликт. У меня была вооооот такущая цель, а на выходе получилось гораздо меньше. Это конфликт идеи служения, твоих реальных действий и отклика на них.
С точки зрения психологии, реализация – это когда я знаю, что у меня есть способности или склонности, мне нравится их реализовывать, я делаю что-то конкретное, практическое и получаю обратную связь.
Если я классно пишу, у меня хорошо подвешен язык, я снимаю качественные видео – это мои инструменты, моя сильная сторона. С их помощью я и буду «служить». Обществу, идеям, идеалам. Кстати, ехать всегда надо на сильной стороне. Если я чувствую, что хорошо пишу, но плохо работаю на камеру, то и не нужно с камерой связываться.
И даже людей, которые начали заниматься пропагандой, привёл в профессию потенциал. Он точно был. А может, и точно есть. Но здесь вопрос модальности: чему я служу и что мне это даёт. Может оказаться, что я работаю здесь, потому что чувствую себя принятым, важным, нужным, влиятельным. Меня это подпитывает. И это тоже служение, просто другим приоритетам. Я присоединяюсь к сильному, потому что сам хочу быть сильным, влиятельным и значимым. Служить можно идеям, а можно — конкретным людям. Или своим травмам и комплексам.
До какого-то предела человек в состоянии и сам разобраться, что на самом деле с ним происходит. Но нужен важный инструмент – честность. Когда я могу сказать о себе гадость и не разрушиться. Например: я недостаточно сильный человек. Пауза. Но я могу вместить себя и таким.
С возрастом легче научиться принимать результаты своего труда?
Если говорить о людях определённого, творческого, склада – с перфекционизмом, с поисками – то, скорее всего, им всегда будет мало. Я, мол, так и не смог, не ухватил судьбу за хвост. И особенно сильно это чувство ранит, когда начинаешь идентифицировать себя со своей социальной ролью. Можно упереться в роль, в то, что ты журналист (психолог, мама, жена, сын), и забыть, что как человек ты гораздо больше. И тогда всё живое в тебе скукоживается ради того, чтобы ты выдал что-то сугубо «профессиональное».
Если хочется быть самым классным журналистом, если идентифицируешь себя только с этим, то чаще всего другой огромный кусок жизни отбрасывается, уходит в тень. Поэтому так важно уметь «рассеиваться». У Винникота (британского психоаналитика – прим.) есть такое словосочетание: достаточно хороший. Достаточно хорошая мама. Достаточно хороший журналист. Да и как человек не совсем говно. Ну и на том спасибо. Такая оптика снимает слишком большое напряжение.
Мы часто гонимся за результатами и достижениями. Что на выходе? Что я получу? Что это даст? И если впечатляющего результата нет, то моя ценность падает. Любое «неэффективное» действие обнуляется, если не соответствует нашим ожиданиям. И тогда карьера превращается в гонку, а жизнь – в ад.
Важны не действия сами по себе, а то, как я переживал те моменты. Энергия интереса даёт нашим материалам невидимую жизнь: если по-настоящему интересно мне, я точно смогу заинтересовать и других. Если я жил в них, был «включён», то остальное будет получаться само собой. И нужные контакты найдутся, и читатели откликнутся. Идея служения начнёт воплощаться в жизнь. Поэтому фокус внимания должен быть направлен не вовне, а внутрь, это вообще главное, что определяет качество жизни.
Как соцсети и платформы с их системой реакций влияют на нашу оценку себя и своего труда?
– Они добавляют напряжения и тревоги. Сегодня вообще «золотой век» тревожности. И, опять же, если я приравниваю себя к своему материалу, то могу, конечно, сильно травмироваться.
К примеру, я полночи не спала, пекла пирожок (текст), потом отправила его в мир, и теперь тысячи глаз на него смотрят, а я ни жива ни мертва: как воспримут. А люди ещё критикуют: тут повидло вытекло, там бок подгорел. Мы же мастера негативных комментариев. И это тоже объяснимо, потому что эволюция приучила психику зацикливаться на плохом – постоянно искать его, сканируя реальность. Не делай так наши предки, их бы сожрали какие-нибудь саблезубые тигры. Это просто программа выживания.
Мы все в этом живём. Но журналисты могут быть ещё уязвимее, потому что они в постоянном контакте с теми, кто их оценивает. Хорошо, когда есть внутренняя опора и ты понимаешь: я больше, чем мой текст. И вместо того чтобы в холодном поту считать лайки, лучше постараться вообще забыть о нём назавтра. Был и был. Проехали. Я всё равно больше, чем то, что я сделал вчера.
Мы привыкли, что настоящая журналистика – это огромные тексты, а не посты в Instagram. Но посты иногда востребованнее, и это расстраивает
– Это не про большой текст. И не про формат. Это история под названием «я недотягиваю». Есть сверхценность в виде умения создавать «большой текст», а другие, условно говоря, «маленькие», навыки обесцениваются. И получается, что «я, такой классный и талантливый, остаюсь в тени». Тогда, если и доведется написать «большой текст», скорее всего, удовлетворения не будет, появится новая проблема: он окажется «недостаточно хорош».
В конструкции «я недостаточно хороший журналист, если…» совершенно неважно, что идёт после «если». Имеет значение только первая часть фразы. А что за ней? Возможно, честолюбие. И тогда материал – лишь инструмент, позволяющий присоединиться к чему-то большему, где я «классная» и работаю с «умной», а не «поверхностной», аудиторией.
Порой маленькие инструменты позволяют быстрее дойти до читателя и сделать для него гораздо больше полезного. И тут стоит задать себе вопрос: а разве не в этом моя цель? Тогда почему то, что помогает прийти к аудитории и получить её отклик, кажется мне унизительным?
Да и с точки зрения перспектив, я думаю, стоит попробовать себя разным. Сейчас очень динамичное время и сложно представить, что человек будет делать что-то одно хотя бы лет пять. Поэтому будет здорово освоить другие навыки. Научиться думать и действовать по-новому. Расширить горизонт.
Ведь в конечном счете центром твоей жизни должен стать ты сам, а не специализация или твой формат работы.
Если человек чувствует, что в этом медиа или отделе он не на своём месте, о чём это говорит?
– Порой так бывает и от усталости, когда ты такой замыленный, что это мешает различать реальность. Но в целом своему подсознанию надо верить. Как говорится, «если кажется, что всё плохо, то не кажется».
Если внутренний голос звучит не очень чётко, можно попробовать в течение месяца-двух каждый день записывать свои рабочие состояния. Я сегодня какой? Подавленный, усталый, раздражённый, весёлый, счастливый, голодный, ещё какой-то. В конце месяца открываешь, пролистываешь и задаёшь себе вопрос: я хочу ещё месяц прожить вот так? Если из двадцати прилагательных пять-шесть получились не мрачными, можно дать себе больше времени, чтобы разобраться.
Кто-то возразит, что бывают объективные причины, которые не дают ничего изменить. Нет, всё внешнее – следствие внутреннего. Всегда. Нужно понять, почему вы сами лишили себя выбора и своими решениями завели в ситуацию, где вам теперь нечем дышать.
А бывает, что человеку вдруг становится вообще не принципиально, где и кем работать. И тут я вижу две возможные причины. Либо это проявление полной апатии или даже депрессии, как в той сказке: что воля, что неволя – всё равно. Либо совсем наоборот – больше нет привязки к своей роли, он вышел из вертикальной иерархии в полную внутреннюю свободу.
Например, «я могу быть политическим обозревателем, а могу – хоть сторожем. Но при любых обстоятельствах я останусь собой». Если дело обстоит так, это очень круто. Я сама иду к такому состоянию.
Реализация когда-нибудь «наступает»? Или этой дороге не будет конца?
– Если всё время кажется, что сделал недостаточно, то это внутреннее ощущение, с реализацией никак не связанное. Оно обнуляет всё сделанное, приводит в состояние, когда даже Нобелевской премии будет мало.
Это серьёзный дефицит. А что за ним? Часто – раздутый, жестокий и необъективный критик, живущий внутри. Возможно, родитель, который хотел видеть своего ребёнка другим. Не обязательно отличником, а, например, более понимающим, спокойным, стройным или ещё каким-то. Таким, которого ему, родителю, было бы легче принимать и любить. Потом, из внешней фигуры, этот «большой бог» переместился внутрь и превратил нас в вечно неудовлетворённых перфекционистов, у которых ничего не сделано, а часики тикают.
Но в действительности реализация для вас уже «наступила». Если вы пришли в профессию и начали работать – неважно, какой за плечами стаж, неважно, сколько вам лет – всё, ребятки, закрываем все вопросы. Вы уже реализуетесь. Ровно в тот момент, когда вы начали применять свои способности на практике, вы состоялись. Теперь только вопрос масштабирования.
*Имя эксперта изменено, потому что она находится в небезопасной стране.
